Пыль столетий
Модератор: широконогий
Пыль столетий
В воспоминаниях Вересаева наткнулся на описание его детских ощущений от солдатиков. Как это бло давно, но как похоже по ощущениям)).
" Я стал соображать, что бы я купил на эти деньги. Коробочка оловянных солдатиков стоит сорок копеек. Куплю на шесть рублей,- значит... пятнадцать коробочек! Русская пехота, русская кавалерия, немецкие гусары в красных мундирах и голубых ментиках, потом - турки в синих мундирах стреляют, а сербы в светло-серых куртках бегут в штыки. Таких сразу пять коробок, чтобы много было турок. Три коробки артиллерии. Артиллерия - шестьдесят копеек коробка. Всего семь восемьдесят".
Может кто-нибудь ещё что-то где-то вычитал?
" Я стал соображать, что бы я купил на эти деньги. Коробочка оловянных солдатиков стоит сорок копеек. Куплю на шесть рублей,- значит... пятнадцать коробочек! Русская пехота, русская кавалерия, немецкие гусары в красных мундирах и голубых ментиках, потом - турки в синих мундирах стреляют, а сербы в светло-серых куртках бегут в штыки. Таких сразу пять коробок, чтобы много было турок. Три коробки артиллерии. Артиллерия - шестьдесят копеек коробка. Всего семь восемьдесят".
Может кто-нибудь ещё что-то где-то вычитал?
"Скоро появились и оловянные солдатики, изготовлявшиеся тогда в Германии с большим искусством. Они продавались коробочками по пятьдесят и сто фигур и точно изображали все европейские армии, в том числе и русскую гвардию. Постепенно совершенствуя «игру в солдатики», мы с братом довели ее до того, что, когда нам было десять — двенадцать лет, действовали уже с соблюдением некоторых законов тактики. У нас был большой стол, на котором мы из песка делали рельеф местности, отмечая леса — елочками, всякие преграды — краской. Войска передвигались по определенной мерке, конница с двойной скоростью; артиллерийский огонь мы вели по открытым целям на определенную мерку, и он давал двадцать пять процентов потерь и т. д. "
Да, вот Игнатьев вспоминает.
Да, вот Игнатьев вспоминает.
-
- Сообщения: 1477
- Зарегистрирован: Вт янв 27, 2009 3:22 pm
Мой покойный наставник Лев Александрович Майданович рассказывал, что он в детстве тоже играл в гейнрихсоновских солдатиков. Они на пару с братом покупали комплекты фигурок на разные эпохи. Помню он упоминал руских и французов на 1812, русских на японскую войну ( в белых гимнастерках), кажется и на русско-турецкую. Играли просто: выстраивали войска и сшибали их какими-то шариками (бумажными?).
Повзрослев, и увлекшись музыкой, братья продали свои "армии" в магазин, типа комиссионного и купили пару балалаек, )))
Повзрослев, и увлекшись музыкой, братья продали свои "армии" в магазин, типа комиссионного и купили пару балалаек, )))
" Детский рай - угловой магазин Фиреке. Нюрнбергские оловянные (плоские) солдатики в лубяных коробочках. "Индусские войска". "Джунгли". "Индейцы". "Наполеоновские войска". Особая прелесть - громадный ящик "лома", оттуда можно было покупать поштучно.
Любимцы. Плывущий индеец (полфигуры) - "Пенкрофф". "
"Сергей Михайлович Эйзенштейн.
Мемуары. Том первый"
Любимцы. Плывущий индеец (полфигуры) - "Пенкрофф". "
"Сергей Михайлович Эйзенштейн.
Мемуары. Том первый"
Да уж. В журнале "Орел", №1, 1992 г. была опубликована статья Г.Вилинбахова "Оловянные солдатики в России" (Страницы из будущей книги). В исле других воспоминаний там были опубликованы воспоминания Александра Бенуа.
"Моим главным развлечением в детские годы (приблизительно до 8 лет) были "солдатики" всякого вида и образца. Их я любил так, как только мог любить свои войска какой-нибудь немецкий "серенисмус" - великий охотник до "парадов" ... "Солдатиков" было у меня несколько сотен. Одни были оловянные, другие бумажные, вырезанные папой ... Из оловянных солдатиков особую слабость я питал к тем сортам, которые стоили дороже и которые являлись как бы аристократией среди прочего населения моих коробок. Это были "кругленькие", "выпуклые" солдатики, причем кавалеристы насаживались на своих коней и для большей усидчивости обладали штифтиком, который входил в дырочку, проделанную в седле лошади. "Спешенные", такие всадники имели препотешный вид; они оставались с раставленными ногами, точно они замочили себе штаны (неприятное чувсво замоченных штанов было мне тогда хорошо знакомо), и вместе с тем в таком виде они походили на настоящих кавалеристов, у которых от езды тоже ноги становятся колесом... Эти "толстые" солдатики продавались в коробках, в которых обыкновенно помещались ещё всякие другие вещи: холщовые палатки, которые можно было расставлять, пушки на колесах и т.п. Всё это было страшно интересно, и я действительно блаженствовал, когда расставлял всё это на столе, создавая себе иллюзию, что всё это настоящее. Если же к этому прибавлялись оловянные тонкоажурные кусты и деревца, а также восхитительные домики, которые мне папа вырезал и клеил, то иллюзия правды становилась ещё полнее."
Александр Бенуа. Мои Воспоминания.
М., 1980. Кн.I.
"Моим главным развлечением в детские годы (приблизительно до 8 лет) были "солдатики" всякого вида и образца. Их я любил так, как только мог любить свои войска какой-нибудь немецкий "серенисмус" - великий охотник до "парадов" ... "Солдатиков" было у меня несколько сотен. Одни были оловянные, другие бумажные, вырезанные папой ... Из оловянных солдатиков особую слабость я питал к тем сортам, которые стоили дороже и которые являлись как бы аристократией среди прочего населения моих коробок. Это были "кругленькие", "выпуклые" солдатики, причем кавалеристы насаживались на своих коней и для большей усидчивости обладали штифтиком, который входил в дырочку, проделанную в седле лошади. "Спешенные", такие всадники имели препотешный вид; они оставались с раставленными ногами, точно они замочили себе штаны (неприятное чувсво замоченных штанов было мне тогда хорошо знакомо), и вместе с тем в таком виде они походили на настоящих кавалеристов, у которых от езды тоже ноги становятся колесом... Эти "толстые" солдатики продавались в коробках, в которых обыкновенно помещались ещё всякие другие вещи: холщовые палатки, которые можно было расставлять, пушки на колесах и т.п. Всё это было страшно интересно, и я действительно блаженствовал, когда расставлял всё это на столе, создавая себе иллюзию, что всё это настоящее. Если же к этому прибавлялись оловянные тонкоажурные кусты и деревца, а также восхитительные домики, которые мне папа вырезал и клеил, то иллюзия правды становилась ещё полнее."
Александр Бенуа. Мои Воспоминания.
М., 1980. Кн.I.
Небольшой рассказ.
Александр Степанович Грин. Игрушки
---------------------------------------------------------------------
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 4. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
В одном из пограничных французских городков, занятом немцами, жил
некто Альваж, человек с темным прошлым, не в худом смысле этого слова, а в
таком, что никто не знал о его жизни решительно ничего.
Альваж был усталый человек. Действительность смертельно надоела ему.
Он жил очень уединенно, скрытно; единственным счастьем его жизни были
игрушки, которыми Альваж заменил сложную и тягостную действительность. У
него были великолепные картонные фермы с коровками и колодцами; целые
городки, крепостцы, пушки, стреляющие горохом, деревянные солдатики,
кавалеристы, кораблики и пароходы. Альваж часто устраивал меж двумя
игрушечными армиями примерные сражения, расставляя армии на двух ломберных
столах в разных концах комнаты и стреляя из пушечек моченым горохом. У
Альважа был партнер в этом безобидном занятии - глухонемой парень Симония;
но Симония был недавно расстрелян пруссаками, и старик развлекался один.
Пруссаки, как сказано, заняли город. На пятый день оккупации капитан
Пупенсон отправился вечером в ратушу, или мэрию, руководить расстрелом
тридцати французов, взятых заложниками.
Путь Пупенсона лежал мимо дома Альважа. Весьма удивленный тем, что,
несмотря на запрещение, в окне бокового фасада горит послевосьмичасовой
огонь, Пупенсон перелез палисад, подкрался к окну и заглянул внутрь. Он
увидел диковинную картину: тщедушный старик в ночном колпаке и халате
заряжал вершковую пушечку, приговаривая: - "Всех разнесу, постой!" И
горошина с треском положила несколько березовых рядовых, упавших навытяжку,
руки по швам.
Пупенсон, гремя саблей, полез в окно. Альваж не испугался, он ждал,
что дальше.
- Вы что делаете? - сказал Пупенсон. - Что вы, ребенок, что ли?
- Как хотите! - возразил Альваж. - Вам нравится ваша игра, мне - моя.
Моя лучше. Не хотите ли сыграть партию?
Пупенсон, пожимая плечами и улыбаясь, рассматривал армии, составленные
вполне правильно, со всеми комплектами артиллерии, обозов, кавалерии и
саперии. Игрушки делал сам Альваж.
- Ну, ну! - снисходительно сказал Пупенсон, вертя в руках пушечку. -
Как она действует? Так, что ли?!.
Велика притягательность новизны и оригинальности!
Прошел час, другой... В комнате сидели двое: увлеченный,
разгорячившийся Пупенсон и торжествующий Альваж; он, как более наметавший
руку, беспрерывно поражал армию Пупенсона, прежде, чем тот успевал
подстрелить у него десяток-другой. Горох, подскакивая, неистово прыгал по
полу и столам.
Наконец Пупенсон вспомнил о деле и с сожалением покинул Альважа с его
любопытными армиями. Но он опоздал - полчаса назад расстрел заложников был
отменен (ибо пригрозили в соседнем городе расстрелять немецких заложников).
А не опоздай он - все было бы кончено для тридцати человек раньше, чем
пришла бы отмена казни.
Отличные игрушки старика Альважа следовало бы завести всем воинственно
настроенным людям.
Александр Степанович Грин. Игрушки
---------------------------------------------------------------------
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 4. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
В одном из пограничных французских городков, занятом немцами, жил
некто Альваж, человек с темным прошлым, не в худом смысле этого слова, а в
таком, что никто не знал о его жизни решительно ничего.
Альваж был усталый человек. Действительность смертельно надоела ему.
Он жил очень уединенно, скрытно; единственным счастьем его жизни были
игрушки, которыми Альваж заменил сложную и тягостную действительность. У
него были великолепные картонные фермы с коровками и колодцами; целые
городки, крепостцы, пушки, стреляющие горохом, деревянные солдатики,
кавалеристы, кораблики и пароходы. Альваж часто устраивал меж двумя
игрушечными армиями примерные сражения, расставляя армии на двух ломберных
столах в разных концах комнаты и стреляя из пушечек моченым горохом. У
Альважа был партнер в этом безобидном занятии - глухонемой парень Симония;
но Симония был недавно расстрелян пруссаками, и старик развлекался один.
Пруссаки, как сказано, заняли город. На пятый день оккупации капитан
Пупенсон отправился вечером в ратушу, или мэрию, руководить расстрелом
тридцати французов, взятых заложниками.
Путь Пупенсона лежал мимо дома Альважа. Весьма удивленный тем, что,
несмотря на запрещение, в окне бокового фасада горит послевосьмичасовой
огонь, Пупенсон перелез палисад, подкрался к окну и заглянул внутрь. Он
увидел диковинную картину: тщедушный старик в ночном колпаке и халате
заряжал вершковую пушечку, приговаривая: - "Всех разнесу, постой!" И
горошина с треском положила несколько березовых рядовых, упавших навытяжку,
руки по швам.
Пупенсон, гремя саблей, полез в окно. Альваж не испугался, он ждал,
что дальше.
- Вы что делаете? - сказал Пупенсон. - Что вы, ребенок, что ли?
- Как хотите! - возразил Альваж. - Вам нравится ваша игра, мне - моя.
Моя лучше. Не хотите ли сыграть партию?
Пупенсон, пожимая плечами и улыбаясь, рассматривал армии, составленные
вполне правильно, со всеми комплектами артиллерии, обозов, кавалерии и
саперии. Игрушки делал сам Альваж.
- Ну, ну! - снисходительно сказал Пупенсон, вертя в руках пушечку. -
Как она действует? Так, что ли?!.
Велика притягательность новизны и оригинальности!
Прошел час, другой... В комнате сидели двое: увлеченный,
разгорячившийся Пупенсон и торжествующий Альваж; он, как более наметавший
руку, беспрерывно поражал армию Пупенсона, прежде, чем тот успевал
подстрелить у него десяток-другой. Горох, подскакивая, неистово прыгал по
полу и столам.
Наконец Пупенсон вспомнил о деле и с сожалением покинул Альважа с его
любопытными армиями. Но он опоздал - полчаса назад расстрел заложников был
отменен (ибо пригрозили в соседнем городе расстрелять немецких заложников).
А не опоздай он - все было бы кончено для тридцати человек раньше, чем
пришла бы отмена казни.
Отличные игрушки старика Альважа следовало бы завести всем воинственно
настроенным людям.
Re: Пыль столетий
летчик писал(а):В воспоминаниях Вересаева наткнулся на описание его детских ощущений от солдатиков. Как это бло давно, но как похоже по ощущениям)).
" Я стал соображать, что бы я купил на эти деньги. Коробочка оловянных солдатиков стоит сорок копеек. Куплю на шесть рублей,- значит... пятнадцать коробочек! Русская пехота, русская кавалерия, немецкие гусары в красных мундирах и голубых ментиках, потом - турки в синих мундирах стреляют, а сербы в светло-серых куртках бегут в штыки. Таких сразу пять коробок, чтобы много было турок. Три коробки артиллерии. Артиллерия - шестьдесят копеек коробка. Всего семь восемьдесят".
Может кто-нибудь ещё что-то где-то вычитал?
Сорок копеек за коробочку, однако вполне дешево. Пролетариат мог себе позволить пару коробочек раз в год для детей запросто. Причем что характерно, солдатики то продавались не в Москве и не в Петербурге, а в городе детства Вересаева в Туле, да еще когда, в 70-ые годы 19 века.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 2 гостя