Re: Украина. Последние часы.
Добавлено: Пн май 30, 2016 7:38 pm
10-летняя девочка с мамой, на которых напали фашисты в Киеве, едут в Россию
30.05.2016
9 мая в Киеве во время шествия «Бессмертного полка» на девочку с мамой напали националисты. Остаться на Украине они не смогли. Корреспондент КП.ру Александр Коц встретился с семьей в Минске:
В аэропорту Минска меня встречает крепкий бородатый мужик с цепким, пронизывающим взглядом. Алекс Крепчинский, российский бизнесмен сразу после нападения на женщину с ребенком объявил через Facebook вознаграждение в 10 тысяч долларов за идентификацию отморозка, срывавшего георгиевские ленточки у беззащитных, заведомо более слабых людей, шедших в колонне «Бессмертного полка». И тут же сжигавшего ленты перед телекамерами.
Буквально за пару часов удалось установить, что это был неонацист Виталий Регор из радикальной организации «Белый молот». Сам он хвастался перед украинскими журналистами, что его дед воевал в дивизии СС «Галичина». А теперь и он сам продолжает «славное» дело предка в зоне «АТО».
— С самого начала, у меня в голове было одно: надо вывезти семью, — неспешно рулит по Минску Алекс. — И обезопасить. Когда происшествие 9 мая было предано широкой огласке, я понял, что их в покое уже не оставят. Кстати, мне писали несколько людей из добровольческих батальонов Украины с предложением принести голову Регора туда, где будут лежать деньги.
— Во сколько они ее оценили?
— Пять тысяч долларов, вдвое дешевле, чем за идентификацию. А люди, которые давали о нем информацию, отказались от вознаграждения.
Через своих читателей Крепчинский связался с мамой одноклассницы Насти. Она дала контакты Натальи. Согласились они не сразу, но Алекс без сомнений производит впечатление человека, умеющего убеждать.
— Мы не знали, насколько безопасно вывозить их через аэропорт, — говорит он. — Сначала хотели ехать на машине. Но потом проверили возможность выезда самолетом и все быстро сделали. Сам я туда не летал, все было организовано моими друзьями в Киеве.
— Ты ведь не только обязательство на себя взял, но и определенные расходы…
— Для меня важнее всего безопасность и будущее этой семьи. И Украины, кстати, тоже. Все остальное не имеет особого значения. Мы постараемся с теми людьми, кто уже помогает вместе со мной, обеспечить этой семье максимальный комфорт и будущее. Возможностей у нас для этого достаточно.
— Это твой первый подобный опыт?
— Нет, я помогал вывозить несколько семей из Дебальцево. Они прекрасно устроились в Москве, работают, дети ходят в школу, занимаются спортом. И уже абсолютно ассимилировались. Вспоминают последние годы на Украине, как кошмарный сон.
Небольшой отель в пригороде Минска. Пока семья не в России, Алекс Крепчинский старается по максимуму обезопасить семью от возможных провокаций. Поэтому и место было выбрано тихое, малолюдное.
В фойе появляется Настя — то же милое детское лицо, толстая рыжая коса, хитроватый взгляд… Вручаю ей презент из Крыма — шеврон «Вежливые люди». Берет его двумя руками, хлопает застенчиво большими ресницами: «Спасибо». Садимся за столик в кафе.
— Мы каждый год на 9 мая выходили, ребенок вырос на этом, — говорит отец Насти Руслан. — У нее дедушка орденоносец, всю войну прошел. Прабабушка Настина в 13 лет под Сталинградом через минные поля на позиции снаряды таскала. Ребенку это с самого малого возраста прививалось.
— А вокруг вас детей также воспитывали?
— В общем — да, но резко все поменялось к концу 2013 — началу 2014-го, — вздыхает Наталья. — Меня это очень сильно удивило, Настю тоже. Как начался Майдан, я наблюдала, что они там говорят. Поначалу-то ничего непонятно было. У меня родственники на Донбассе, хорошие друзья в Крыму общалась и с ними. И понимала, что на Украине эти процессы воспринимают неправильно. Они не знали, что думают люди Крыма, Донбасса.
При этом Настя даже в школе свои убеждения не предавала. Сплела себе браслетик-триколор, так ее там чуть не линчевали. Мне пришлось бежать в школу за ней. Она летом отдыхает в Крыму, даже при Украине в Севастополе на день ВМФ люди с российскими флагами ходили, скандировали «Россия!» Она все это впитывала…
На них напали так называемые «патриоты Украины».
В прошлом году в школе учитель украинского языка детям дала задание: написать сочинение про героя. Какого конкретно из всего «пышного» пантеона нынешней Украины — не уточнила. И Настя, посмотрев документальный фильм про 13-летнего героя-снайпера, наводившего ужас на фашистов в Великую Отечественную, под впечатлением выложила все на бумагу.
Учитель поставила двойку, перед всем классом объяснив, что писать надо было о героях Майдана. Настя пришла домой и не смогла сдержать слез. Когда отец попытался получить объяснения у преподавателя, та лишь отмахнулась — стиль изложения не тот.
9 мая этого года Настя сначала пошла с бабушкой в Киево-Печерскую Лавру, откуда должен был двинуться крестным ходом марш «Бессмертного полка». С мамой должны были встретиться по дороге. Но выход оказался перекрыт полицией.
— Они стояли скрестив локти и не выпускали нас, — тихо говорит Настя. — Потом нам скомандовали пытаться прорываться через другие выходы. Мы пошли к одному — закрыто, к другому — тоже. Через третий еле прорвались. Мы шли, а они вокруг, как обезьяны какие-то дикие.
Это трудно, почти невозможно понять умом. Только сердцем прочувствовать. Настя, шестиклассница… Она знает наизусть истории пионеров-героев, которые прорывались через линию фронта, ходили в тыл к фашистам, пускали поезда под откос. Чтобы потомки могли с гордостью выйти 9 мая и почтить их память. Но вместо этого ребенку приходится прорываться. Как когда-то ее сверстникам на настоящей войне.
— Мы отделились от всего шествия, — вспоминает Наталья. — У памятника Славы в начале аллеи началась потасовка, и мы отошли в сторону. Никого вокруг вроде, пустая площадь. Ленточка, кстати, была на мне. На Насте была пилотка со звездой. Она сама так захотела. И вдруг меня сзади как схватили… Настя пыталась меня защищать…
— Я его ногами пинала, руки мне мама держала, — грустно улыбается девочка.
— Стоявшие рядом солдаты в бронежилетах вроде смотрели сочувствующе, но не вмешивались, — продолжает Наталья. — Настя больше от обиды заплакала. От обиды за дедушку, что в его день вот такое произошло. В толпе с меня сорвали ленточку с куском блузки, а вытащили нас женщины.
Для ребенка серьезная прививка от фашизма. Как Настя это пережила.
— Да сейчас у них лучшее лекарство — компьютер, — уходит от ответа Наталья. Матери сложно это вспоминать. — Конечно было страшновато. Слишком много было статей. А потом вдруг в школе каким-то образом узнали, куда мы собираемся уезжать.
— И с матами на меня одноклассники наезжали, и дразнили, и угрожали, — треплет в руках шеврон Настя. — Одна единственная учительница — по русскому — спросила, как я себя чувствую. Передала маме рукопожатие. В итоге я последние недели в школу почти не ходила.
— На улицах узнавали?
— Подходили, даже благодарили за позицию, — вспоминает Наталья. — Там людей-то вменяемых много, просто их не видно. Киев обязательно встанет, нужно время, чтобы они поняли о осознали. Сейчас там и нацисты ходят в эсэсовских футболках, и кругом эти люди в форме и бронежилетах. Мы в Минск приехали, а тут тишина, спокойствие, чистота.
— Кайф! — смеется Настя. — И мороженое здесь очень вкусное. А еще знамя победы спокойно висит, в Киеве запретили.
— Уезжать тяжело было?
— Знаете, я в Киеве я никогда не чувствовала себя дома, — признается Наталья. — Я люблю этот город, я там родилась. Вот в Крым, к примеру, приезжаешь, чувствуешь себя дома. Люди сплоченные, крепкие. Встают на раз в случае чего. Поэтому я в Россию, как домой еду.
Рано утром провожаю семью. Крепчинский везет их в Россию на своей машине.
— Знаешь, что больше всего поразило во всей этой истории, — серьезно смотрит он мне в глаза. — Отсутствие чего-то человеческого в людях с той стороны. Не видно людей. Для меня происходящее там — история личная. Часть родственников живет в Киеве. Как и во времена страшной Гражданской войны 1917 года эти люди разделились на две части. Одни — с Россией, другие — против нее. Даже братья родные разделились…
— Чем все должно закончиться?
— Победой, иначе нам нечего здесь делать. Киев, Украина настолько близки каждому человеку в России, что сегодняшняя история может закончится только победой одной из сторон, по-другому она не может завершиться. Никакого надуманного, искусственного мира там не будет.
http://rusvesna.su/news/1464595545
Радует то, что этим людям, там, в этом нацистском аду помогали. Есть люди и там, которые не потеряли совесть и здравый смысл. А ведь они тоже рисковали. Ведь сути помощь этой семье это уже сопротивление кровавому нацистскому режиму.
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ...
Были майдановцы, стали заробитчане. Репортаж из поезда Львов — Москва
30.05.2016
Вот уже почти два года, как прямых поездов из Киева в Москву не осталось. Точнее, их осталось всего два: Львов — Киев — Москва и Чернигов — Киев — Москва. Украинские власти решили свернуть любое сообщение с Россией. Или хотя бы свести его к минимуму.
Корреспондент КП.ру проехалась поездом Львов — Киев — Москва из Киева в Москву обратно и посмотрела сама, кто же до сих пор ездит из Украины в столицу России и зачем.
Дорога туда:
Были Западенцы, стали заробитчане
На перроне вокзала в Киеве поезд стоит почти час. За этот час до отказа набиваются все плацкартные вагоны, ведь цена купейного билета 2400 гривен, а плацкарта — 1600. Разница весьма существенная, 800 гривен (1 гривна — это примерно 2,6 рубля). А с деньгами у украинцев после майдана стало совсем туго.
Впрочем, и билеты до Москвы берут далеко не все. Бригада проводников — львовская, а это значит, с ней всегда можно договориться. К примеру, пассажир из Львова берет билет за 154 гривны, доезжает до Киева, а вот потом платит наличкой проводнику аккурат до Москвы. Как правило, таких почти половина поезда, в котором 24 вагона. Могли бы — прицепили еще, да локомотив не вытянет и на перрон все не уместятся.
В Киеве в поезд подсаживаются заробитчане, проживающие здесь. Многие из них задержались в столице еще с майдана: бузили, торговали «магнитиками» с трезубами и портретами Бандеры… Но продаются они все хуже, а кушать хочется.
Вагоны поезда — почти тридцатилетней давности, еще советские. Множество одинарных вместо положенных двойных окон стыдливо прикрыты шторками в цветочек. Постельное белье — по обыкновению влажное.
Западенцы-гастарбайтеры, рассовав по полкам огромные баулы, ведут себя в поезде тихо: переговариваются между собой односложно, не выпивают, почти все заказывают чай, доставая из сумок свое копченое мясо и сало. Смачно, по-крестьянски едят, после чего ложатся, уткнувшись задумчивыми лицами в стенки и потолок, ожидая таможню.
А задуматься есть от чего — вроде они сделали все, чтобы Украина отвернулась от России, — и на майдан многие ездили, и за Порошенко с Яценюком голосовали, и на войне в Донбассе некоторые побывали (хотя больше тех, кто от мобилизации сбежал или откупился)… А теперь — приходится самим, чтобы выжить, ехать работать в клятую Россию.
— Еду к сыновьям, проведать, — делится со мной мужчина лет 60. — Хлопцы у меня от повесток отмазались. Обошлось в 1000 долларов за двоих в прошлогодний призыв. Во Львове работы нет.
Рассказывает, что почти половина жителей Львовской области на заработках кто где. Малярами, штукатурами, плотниками, плиточниками…
— А мы уезжаем до дома, до хаты…
Работать в Европе на пана сложнее
Олесь, 29 лет, два года работал в Португалии, «на пана», как он выразился. «Пан» имел не только свой дом, но и скотину. Олесю платил 500 евро в месяц и кормил. Проблемы с рабочей визой решать ради Олеся португальский «пан» не стал, и парня депортировали. Теперь едет пытать счастья в Россию.
Российские пограничники и таможенники устраивают в поезде очень тщательную проверку. Сначала в вагон запускают спаниеля, потом осматривают полки, требуют открывать сумки. Но почти все знают, что проводники умудряются провозить сигареты в неимоверных количествах да и много чего другого, что считается контрабандой.
После таможни можно немного поспать.
Утром, в одиннадцатом часу, поезд уже в Москве. Хлопцы выгружаются со своими баулами, а на парковке их уже встречают ушлые «бригадиры», пересаживают в свои машины и увозят на работу. Обычно сразу на три летних месяца.
Остаться здесь желают далеко не все: у многих семьи — жены и дети на Украине. Молодых работа вахтовым методом устраивает. Но многие хотят в Москве зацепиться навсегда и жить своим украинским землячеством.
Дорога обратно:
«У нас обида на Россию, но копеечку стучим»
На Киевском вокзале в Москве — суета. Поезд обратно на Украину идет полупустой. И большинство пассажиров — женщины.
Разговорилась с Валентиной Иосифовной — ей 69 лет. Ее два сына женились на москвичках и покоряют столицу России с 1998 года. Валентина Иосифовна возвращалась домой в Винницкую область, нагруженная сумками с подарками от сыновей.
— Пенсия у меня 1300 гривен (около 3,5 тысячи рублей). Живу в Виннице с младшим сыном — Максимом. А Мишка и Сашка у меня давно москвичи и оба хорошо устроены.
Они, по ее словам, работают «на фирмах», два раза в год приглашают мать погостить и даже покупают путевки в подмосковные санатории.
— Два года уже мы в семье ругаемся все четверо, — признается женщина. — Младший ездил на майдан, стоял там всю зиму против Януковича, а старшие его отговаривали. Бывает, до мата доходят в спорах. Миша — тот более сдержанный, а Сашка говорит, что Порошенко надо повесить на столбе. Ну, а младший, Максим, говорит, что старшие стали «кацапами чертовыми». Это на братьев-то своих! А я все время плачу.
Московские сыновья зовут мать переселяться в Россию, но у той под Винницей большой огород. И зимой она повезет им в Москву свои домашние украинские консервы.
Другой пассажирке, Людмиле, 57 лет. Ей, по ее словам, повезло. Сначала она, приехав с хутора Михайловского в Москву, торговала окорочками и овощами на рынке в Выхине, а теперь работает у старушки Ольги Борисовны. Убирает, ходит за продуктами, водит в поликлинику. Получает 20 тыс. рублей в месяц. Поезд Москва — Киев — Львов везет ее домой, где она тоже займется огородом. А осенью снова поедет в Москву.
— Где бываете в Москве? — интересуюсь еще у одной пассажирки-украинки.
— Да нигде мы не бываем. Копеечку стучим. Чтобы где-то бывать — нужны деньги, а их почти и нету, — признается женщина.
Уставшие и униженные, бедные пассажиры поездов Львов — Киев — Москва и Москва — Киев — Львов участи своей не рады. Почти все они повторяют за незалежными телеканалами и газетами, что Россия Украину оскорбила, забрав Крым и поддержав Донбасс. Но желание выжить, выбиться в люди гонят переполненные людьми поезда в Москву, в «обидчицу Россию» — не то матушку, не то мачеху. А та принимает и спасает который год подряд.
http://rusvesna.su/news/1464584075
30.05.2016
9 мая в Киеве во время шествия «Бессмертного полка» на девочку с мамой напали националисты. Остаться на Украине они не смогли. Корреспондент КП.ру Александр Коц встретился с семьей в Минске:
В аэропорту Минска меня встречает крепкий бородатый мужик с цепким, пронизывающим взглядом. Алекс Крепчинский, российский бизнесмен сразу после нападения на женщину с ребенком объявил через Facebook вознаграждение в 10 тысяч долларов за идентификацию отморозка, срывавшего георгиевские ленточки у беззащитных, заведомо более слабых людей, шедших в колонне «Бессмертного полка». И тут же сжигавшего ленты перед телекамерами.
Буквально за пару часов удалось установить, что это был неонацист Виталий Регор из радикальной организации «Белый молот». Сам он хвастался перед украинскими журналистами, что его дед воевал в дивизии СС «Галичина». А теперь и он сам продолжает «славное» дело предка в зоне «АТО».
— С самого начала, у меня в голове было одно: надо вывезти семью, — неспешно рулит по Минску Алекс. — И обезопасить. Когда происшествие 9 мая было предано широкой огласке, я понял, что их в покое уже не оставят. Кстати, мне писали несколько людей из добровольческих батальонов Украины с предложением принести голову Регора туда, где будут лежать деньги.
— Во сколько они ее оценили?
— Пять тысяч долларов, вдвое дешевле, чем за идентификацию. А люди, которые давали о нем информацию, отказались от вознаграждения.
Через своих читателей Крепчинский связался с мамой одноклассницы Насти. Она дала контакты Натальи. Согласились они не сразу, но Алекс без сомнений производит впечатление человека, умеющего убеждать.
— Мы не знали, насколько безопасно вывозить их через аэропорт, — говорит он. — Сначала хотели ехать на машине. Но потом проверили возможность выезда самолетом и все быстро сделали. Сам я туда не летал, все было организовано моими друзьями в Киеве.
— Ты ведь не только обязательство на себя взял, но и определенные расходы…
— Для меня важнее всего безопасность и будущее этой семьи. И Украины, кстати, тоже. Все остальное не имеет особого значения. Мы постараемся с теми людьми, кто уже помогает вместе со мной, обеспечить этой семье максимальный комфорт и будущее. Возможностей у нас для этого достаточно.
— Это твой первый подобный опыт?
— Нет, я помогал вывозить несколько семей из Дебальцево. Они прекрасно устроились в Москве, работают, дети ходят в школу, занимаются спортом. И уже абсолютно ассимилировались. Вспоминают последние годы на Украине, как кошмарный сон.
Небольшой отель в пригороде Минска. Пока семья не в России, Алекс Крепчинский старается по максимуму обезопасить семью от возможных провокаций. Поэтому и место было выбрано тихое, малолюдное.
В фойе появляется Настя — то же милое детское лицо, толстая рыжая коса, хитроватый взгляд… Вручаю ей презент из Крыма — шеврон «Вежливые люди». Берет его двумя руками, хлопает застенчиво большими ресницами: «Спасибо». Садимся за столик в кафе.
— Мы каждый год на 9 мая выходили, ребенок вырос на этом, — говорит отец Насти Руслан. — У нее дедушка орденоносец, всю войну прошел. Прабабушка Настина в 13 лет под Сталинградом через минные поля на позиции снаряды таскала. Ребенку это с самого малого возраста прививалось.
— А вокруг вас детей также воспитывали?
— В общем — да, но резко все поменялось к концу 2013 — началу 2014-го, — вздыхает Наталья. — Меня это очень сильно удивило, Настю тоже. Как начался Майдан, я наблюдала, что они там говорят. Поначалу-то ничего непонятно было. У меня родственники на Донбассе, хорошие друзья в Крыму общалась и с ними. И понимала, что на Украине эти процессы воспринимают неправильно. Они не знали, что думают люди Крыма, Донбасса.
При этом Настя даже в школе свои убеждения не предавала. Сплела себе браслетик-триколор, так ее там чуть не линчевали. Мне пришлось бежать в школу за ней. Она летом отдыхает в Крыму, даже при Украине в Севастополе на день ВМФ люди с российскими флагами ходили, скандировали «Россия!» Она все это впитывала…
На них напали так называемые «патриоты Украины».
В прошлом году в школе учитель украинского языка детям дала задание: написать сочинение про героя. Какого конкретно из всего «пышного» пантеона нынешней Украины — не уточнила. И Настя, посмотрев документальный фильм про 13-летнего героя-снайпера, наводившего ужас на фашистов в Великую Отечественную, под впечатлением выложила все на бумагу.
Учитель поставила двойку, перед всем классом объяснив, что писать надо было о героях Майдана. Настя пришла домой и не смогла сдержать слез. Когда отец попытался получить объяснения у преподавателя, та лишь отмахнулась — стиль изложения не тот.
9 мая этого года Настя сначала пошла с бабушкой в Киево-Печерскую Лавру, откуда должен был двинуться крестным ходом марш «Бессмертного полка». С мамой должны были встретиться по дороге. Но выход оказался перекрыт полицией.
— Они стояли скрестив локти и не выпускали нас, — тихо говорит Настя. — Потом нам скомандовали пытаться прорываться через другие выходы. Мы пошли к одному — закрыто, к другому — тоже. Через третий еле прорвались. Мы шли, а они вокруг, как обезьяны какие-то дикие.
Это трудно, почти невозможно понять умом. Только сердцем прочувствовать. Настя, шестиклассница… Она знает наизусть истории пионеров-героев, которые прорывались через линию фронта, ходили в тыл к фашистам, пускали поезда под откос. Чтобы потомки могли с гордостью выйти 9 мая и почтить их память. Но вместо этого ребенку приходится прорываться. Как когда-то ее сверстникам на настоящей войне.
— Мы отделились от всего шествия, — вспоминает Наталья. — У памятника Славы в начале аллеи началась потасовка, и мы отошли в сторону. Никого вокруг вроде, пустая площадь. Ленточка, кстати, была на мне. На Насте была пилотка со звездой. Она сама так захотела. И вдруг меня сзади как схватили… Настя пыталась меня защищать…
— Я его ногами пинала, руки мне мама держала, — грустно улыбается девочка.
— Стоявшие рядом солдаты в бронежилетах вроде смотрели сочувствующе, но не вмешивались, — продолжает Наталья. — Настя больше от обиды заплакала. От обиды за дедушку, что в его день вот такое произошло. В толпе с меня сорвали ленточку с куском блузки, а вытащили нас женщины.
Для ребенка серьезная прививка от фашизма. Как Настя это пережила.
— Да сейчас у них лучшее лекарство — компьютер, — уходит от ответа Наталья. Матери сложно это вспоминать. — Конечно было страшновато. Слишком много было статей. А потом вдруг в школе каким-то образом узнали, куда мы собираемся уезжать.
— И с матами на меня одноклассники наезжали, и дразнили, и угрожали, — треплет в руках шеврон Настя. — Одна единственная учительница — по русскому — спросила, как я себя чувствую. Передала маме рукопожатие. В итоге я последние недели в школу почти не ходила.
— На улицах узнавали?
— Подходили, даже благодарили за позицию, — вспоминает Наталья. — Там людей-то вменяемых много, просто их не видно. Киев обязательно встанет, нужно время, чтобы они поняли о осознали. Сейчас там и нацисты ходят в эсэсовских футболках, и кругом эти люди в форме и бронежилетах. Мы в Минск приехали, а тут тишина, спокойствие, чистота.
— Кайф! — смеется Настя. — И мороженое здесь очень вкусное. А еще знамя победы спокойно висит, в Киеве запретили.
— Уезжать тяжело было?
— Знаете, я в Киеве я никогда не чувствовала себя дома, — признается Наталья. — Я люблю этот город, я там родилась. Вот в Крым, к примеру, приезжаешь, чувствуешь себя дома. Люди сплоченные, крепкие. Встают на раз в случае чего. Поэтому я в Россию, как домой еду.
Рано утром провожаю семью. Крепчинский везет их в Россию на своей машине.
— Знаешь, что больше всего поразило во всей этой истории, — серьезно смотрит он мне в глаза. — Отсутствие чего-то человеческого в людях с той стороны. Не видно людей. Для меня происходящее там — история личная. Часть родственников живет в Киеве. Как и во времена страшной Гражданской войны 1917 года эти люди разделились на две части. Одни — с Россией, другие — против нее. Даже братья родные разделились…
— Чем все должно закончиться?
— Победой, иначе нам нечего здесь делать. Киев, Украина настолько близки каждому человеку в России, что сегодняшняя история может закончится только победой одной из сторон, по-другому она не может завершиться. Никакого надуманного, искусственного мира там не будет.
http://rusvesna.su/news/1464595545
Радует то, что этим людям, там, в этом нацистском аду помогали. Есть люди и там, которые не потеряли совесть и здравый смысл. А ведь они тоже рисковали. Ведь сути помощь этой семье это уже сопротивление кровавому нацистскому режиму.
А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ...
Были майдановцы, стали заробитчане. Репортаж из поезда Львов — Москва
30.05.2016
Вот уже почти два года, как прямых поездов из Киева в Москву не осталось. Точнее, их осталось всего два: Львов — Киев — Москва и Чернигов — Киев — Москва. Украинские власти решили свернуть любое сообщение с Россией. Или хотя бы свести его к минимуму.
Корреспондент КП.ру проехалась поездом Львов — Киев — Москва из Киева в Москву обратно и посмотрела сама, кто же до сих пор ездит из Украины в столицу России и зачем.
Дорога туда:
Были Западенцы, стали заробитчане
На перроне вокзала в Киеве поезд стоит почти час. За этот час до отказа набиваются все плацкартные вагоны, ведь цена купейного билета 2400 гривен, а плацкарта — 1600. Разница весьма существенная, 800 гривен (1 гривна — это примерно 2,6 рубля). А с деньгами у украинцев после майдана стало совсем туго.
Впрочем, и билеты до Москвы берут далеко не все. Бригада проводников — львовская, а это значит, с ней всегда можно договориться. К примеру, пассажир из Львова берет билет за 154 гривны, доезжает до Киева, а вот потом платит наличкой проводнику аккурат до Москвы. Как правило, таких почти половина поезда, в котором 24 вагона. Могли бы — прицепили еще, да локомотив не вытянет и на перрон все не уместятся.
В Киеве в поезд подсаживаются заробитчане, проживающие здесь. Многие из них задержались в столице еще с майдана: бузили, торговали «магнитиками» с трезубами и портретами Бандеры… Но продаются они все хуже, а кушать хочется.
Вагоны поезда — почти тридцатилетней давности, еще советские. Множество одинарных вместо положенных двойных окон стыдливо прикрыты шторками в цветочек. Постельное белье — по обыкновению влажное.
Западенцы-гастарбайтеры, рассовав по полкам огромные баулы, ведут себя в поезде тихо: переговариваются между собой односложно, не выпивают, почти все заказывают чай, доставая из сумок свое копченое мясо и сало. Смачно, по-крестьянски едят, после чего ложатся, уткнувшись задумчивыми лицами в стенки и потолок, ожидая таможню.
А задуматься есть от чего — вроде они сделали все, чтобы Украина отвернулась от России, — и на майдан многие ездили, и за Порошенко с Яценюком голосовали, и на войне в Донбассе некоторые побывали (хотя больше тех, кто от мобилизации сбежал или откупился)… А теперь — приходится самим, чтобы выжить, ехать работать в клятую Россию.
— Еду к сыновьям, проведать, — делится со мной мужчина лет 60. — Хлопцы у меня от повесток отмазались. Обошлось в 1000 долларов за двоих в прошлогодний призыв. Во Львове работы нет.
Рассказывает, что почти половина жителей Львовской области на заработках кто где. Малярами, штукатурами, плотниками, плиточниками…
— А мы уезжаем до дома, до хаты…
Работать в Европе на пана сложнее
Олесь, 29 лет, два года работал в Португалии, «на пана», как он выразился. «Пан» имел не только свой дом, но и скотину. Олесю платил 500 евро в месяц и кормил. Проблемы с рабочей визой решать ради Олеся португальский «пан» не стал, и парня депортировали. Теперь едет пытать счастья в Россию.
Российские пограничники и таможенники устраивают в поезде очень тщательную проверку. Сначала в вагон запускают спаниеля, потом осматривают полки, требуют открывать сумки. Но почти все знают, что проводники умудряются провозить сигареты в неимоверных количествах да и много чего другого, что считается контрабандой.
После таможни можно немного поспать.
Утром, в одиннадцатом часу, поезд уже в Москве. Хлопцы выгружаются со своими баулами, а на парковке их уже встречают ушлые «бригадиры», пересаживают в свои машины и увозят на работу. Обычно сразу на три летних месяца.
Остаться здесь желают далеко не все: у многих семьи — жены и дети на Украине. Молодых работа вахтовым методом устраивает. Но многие хотят в Москве зацепиться навсегда и жить своим украинским землячеством.
Дорога обратно:
«У нас обида на Россию, но копеечку стучим»
На Киевском вокзале в Москве — суета. Поезд обратно на Украину идет полупустой. И большинство пассажиров — женщины.
Разговорилась с Валентиной Иосифовной — ей 69 лет. Ее два сына женились на москвичках и покоряют столицу России с 1998 года. Валентина Иосифовна возвращалась домой в Винницкую область, нагруженная сумками с подарками от сыновей.
— Пенсия у меня 1300 гривен (около 3,5 тысячи рублей). Живу в Виннице с младшим сыном — Максимом. А Мишка и Сашка у меня давно москвичи и оба хорошо устроены.
Они, по ее словам, работают «на фирмах», два раза в год приглашают мать погостить и даже покупают путевки в подмосковные санатории.
— Два года уже мы в семье ругаемся все четверо, — признается женщина. — Младший ездил на майдан, стоял там всю зиму против Януковича, а старшие его отговаривали. Бывает, до мата доходят в спорах. Миша — тот более сдержанный, а Сашка говорит, что Порошенко надо повесить на столбе. Ну, а младший, Максим, говорит, что старшие стали «кацапами чертовыми». Это на братьев-то своих! А я все время плачу.
Московские сыновья зовут мать переселяться в Россию, но у той под Винницей большой огород. И зимой она повезет им в Москву свои домашние украинские консервы.
Другой пассажирке, Людмиле, 57 лет. Ей, по ее словам, повезло. Сначала она, приехав с хутора Михайловского в Москву, торговала окорочками и овощами на рынке в Выхине, а теперь работает у старушки Ольги Борисовны. Убирает, ходит за продуктами, водит в поликлинику. Получает 20 тыс. рублей в месяц. Поезд Москва — Киев — Львов везет ее домой, где она тоже займется огородом. А осенью снова поедет в Москву.
— Где бываете в Москве? — интересуюсь еще у одной пассажирки-украинки.
— Да нигде мы не бываем. Копеечку стучим. Чтобы где-то бывать — нужны деньги, а их почти и нету, — признается женщина.
Уставшие и униженные, бедные пассажиры поездов Львов — Киев — Москва и Москва — Киев — Львов участи своей не рады. Почти все они повторяют за незалежными телеканалами и газетами, что Россия Украину оскорбила, забрав Крым и поддержав Донбасс. Но желание выжить, выбиться в люди гонят переполненные людьми поезда в Москву, в «обидчицу Россию» — не то матушку, не то мачеху. А та принимает и спасает который год подряд.
http://rusvesna.su/news/1464584075